Мне кажется, да. более того, я на днях отбывала двухнедельное… можно сказать, заключение в одиночной камере. И вот вернулась домой в обычную среду и очень хочу обратно. Дома я так работать не могу: слишком много других дел, семья просит внимания. А я уже привыкла: десять дней в резиденции, потом две недели на самоизоляции - я только работала и ничего больше не делала. Это утомительно, с одной стороны, с другой - производительность труда, конечно, зашкаливала. Я очень довольна тем, как всё это прошло.


Странно это всё звучит - но на самом деле я хорошо потратила это время. Писательское дело - оно такое, одинокое. Хорошо, когда никто не мешает. Но иногда скучаешь по людям, может быть даже сильно скучаешь.

Нет, не то чтобы я сразу знала, что буду писателем. Но я знала, что работа так или иначе будет связана с книгами - редакторская работа, ещё библиотекарем мне какое-то время хотелось стать. Сложилось всё так, как сложилось. Я этому рада.

Правда.

Не все! «Перевал Дятлова» не знают, куда ставить, потому что он сразу и фикшн, и нон-фикшн. У нас нет такого чёткого, в России, деления, а на Западе, конечно. оно есть. Там все хотят понимать: происходящее, это то, что было на самом деле, или это всё вымысел? Да, с этим были сложности - особенно во Франции.

Сейчас, кстати, роман только что вышел в Польше, и я пропустила все презентации - как мы все всё пропустили. Хотя там были большие планы: в Познани хотели устроить актерскую читку отрывков из этого романа, потому что перевод получился очень хороший. Из хороших новостей недавнего времени - подписан контракт на перевод на латышский язык. Так что «Дятлов» теперь выйдет в Латвии, и я этому очень рада. Учусь радоваться маленьким хорошим новостям, чего и всем желаю. Это поддерживает.

Это мне Топоров приклеил такое определение, и я его ношу теперь. Как жвачку под сиденье прилепил, и я теперь с этим живу. Но вообще ты знаешь, я не очень люблю все эти разговоры о жанрах, о стилях, о том, в каком направлении автор работает… мне кажется, всё это очень скучно. Писатель не должен вообще об этом думать: я работаю и работаю. А в каком жанре - это пусть уже разбираются критики, читатели, журналисты… Хочется, чтобы был уральский магический реализм - пусть, я не возражаю. Не самое плохое определение! Это определение было сделано по аналогии с латиноамериканским магическим реализмом - так что пусть будет, я не возражаю. Тем более, что я всегда любила Кортасара, я его убежденный фанат.

Много, да. Если отдельные книжки считать, без переизданий, то 18-19, что-то такое. Другое дело, что среди них есть те, которые я бы сожгла и уже больше никогда к ним не возвращалась. Но справедливости ради надо сказать, что они были. Была молодая проза, было что-то ещё. Много написала всего. Мне папа говорил в детстве: «Писучая ты, Анка». Это такой комплимент был. В детстве какие-то сказки писала, потом статейки. Потом рассказы, романы, повести… Только вот с пьесами никак не получается.


Мне бы хотелось этому научиться. Вот дружу с драматургом Ярославой Пулинович. Думаю, что дружба с драматургами рано или поздно приводит к тому, что начинаешь писать пьесы. С другой стороны, я и с поэтами дружу, но стихов, к счастью, не пишу - и не собираюсь.

Я очень люблю этот способ работы. Уезжаешь на месяц… хотя бывают разные резиденции. Например, Улут - город в Каталонии, там я была всего неделю, но даже за неделю успела сделать немало. Так что это прекрасная возможность отрешиться от всего, сосредоточиться на том, что делаешь, что пишешь, не отвлекаться на презренный быт.


Остров Готланд, балтийский дом писателей и переводчиков - идеальное место для работы. Я там пробыла всего 10 дней из запланированных 21, потом всё посыпалось, как кегли. Одно, другое, третье. Но это как у всех. Хотя мне очень жаль, что всё отменилось, отменились презентации книги «Картинные девушки» в Москве, которых я очень ждала.

Маскируюсь!


Да шучу, я не только работу люблю. Но хочется, чтобы ей был отдан максимум времени - и не всегда получается. В резиденциях ты ещё подпитываешься чужим стремлением работать, там же коллеги с тобой, и они все пашут по максимуму, Писатели, поэты драматурги. Один раз балетмейстер даже с нами жил. Смотришь - все работают, ты вроде тоже должен. Это полезно очень. Хорошая вещь - резиденции.

Вечерами мы как-то все сбегаемся и общаемся. В некоторых резиденциях даже прописано правилами. Так было в Шотландии, в замке Хоторнден, Мы встречались за церемонным ужином, обсуждали как прошёл день, кто что сегодня написал, кто что видел. для меня это была мука, потому что я неплохо знаю английский, но писатели, когда говорят друг с другом, они хотят цитатами перебрасываться, на таком уровне не могу похвастаться знанием английского, мне было тяжело.


В балтийском доме в Висбю, на Готланде, такого не было, но там я подружилась с поляками. Моя польская переводчица сказала, что это потому, что поляков в принципе много и они есть везде. Но мне кажется, это моё личное везение, и мне близок польский характер. Наверное, если бы я не была русским человеком, я бы была полькой. И тут была прекрасная компания, трое переводчиков, и с ними продолжаем общаться до сих пор.

Семья и дети были дома. Просто с моей мамой пришлось поменяться квартирами, и я из аэропорта, надев маску, вс по правилам, забрала ключи, оставленный в условном месте и две недели честно отсидела одна. Ну, мне приносили продукты, и друзья под балкон приходили, поддерживали меня.

Да, и Сенчин, и … Федорченко целый… не ко всякому человеку известный режиссёр придёт под балкон. А ко мне вот пришёл! Я Это очень ценю, у меня потрясающие друзья. Я поняла, что с ними можно и не такую беду пережить. Да это и не беда вовсе - я-то отбывала это всё… в оранжерейных условиях. Всё было - от интернета до домашней кухни.

Думаю, это полезный по-своему опыт для всех. Всю планету на паузу поставили - это не я придумала, все про это говорят.

Начинающих тоже берут, но нужно всё равно представить какие-то тексты, которые отборочный комитет заинтересуют. И если всё будет хорошо - то да, получишь право приехать туда. Есть резиденции, где платят какую-то стипендию, туда конечно сложнее попасть. Есть те, где просто оплачивают просто проживание в хороших условиях. Есть те, где кормят. Какие-то я находила по рекомендациям, какие-то по ссылкам. Главное условие - знать английский язык, потому что если человек не знает языка, то ему там делать нечего. Всё равно минимум общения будет.

Они, как правило, для иностранцев всё-таки. Есть, конечно. Хотя может я и не права. Скоро буду в российские резиденции ездить. В Тугулым, например…

Есть у нас на Урале такое место…

Да, это правда. Как в Греции, только ещё лучше. Я очень люблю Урал и Екатеринбург.

Ну, можно. Он комфортнее гораздо. Он какой-то соразмерный, понятный, а для меня ещё и родной. Я здесь живу всю жизнь, всех знаю. И если мне что-то здесь нужно, то я всегда знаю, кто мне может с чем помочь. Это родство с городом особенное. Оно достигается, только когда ты живешь очень много времени в одном городе. Здесь друзья, здесь семья… Хотя в последнее время мне хочется пожить и в другом городе. Может я куда и перееду, посмотрим.

Не уверена. В Тугулым!

В школе, в институте - всё это было достаточно беспомощно. А потом, года в 22, сочинила какой-то рассказ, вроде неплохой, где-то его опубликовали… ну и пошло-поехало. Всё само получилось.

Не было такой идеи, что я обязательно буду писателем. Я просто не понимала, кем я ещё могу быть. Остальное меня как-то меньше интересовало.


В детстве я ещё очень хотела быть оперной певицей. У меня папа любил оперу, водил меня всегда на спектакли… Он же объяснил, что голоса у меня нет, и лучше раньше в этом убедиться, чтобы не огорчаться. Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано.

Меня всегда это интересовало. Я и сейчас… не то чтобы фанат, но я люблю оперу, и если есть возможность побывать на спектакле, я, конечно, ею пользуюсь. Но что меня на самом деле волновало - таких вещей в жизни не очень было много. Книги и оперное искусство - да. Вот такая я скучная!

Чистый? Надо сделать его грязным!


Я не боюсь чистого листа, я боюсь момента, когда себя нужно усадить за работу. Самое сложное! Потому что с годами я лично начала писать медленнее. Меня это расстраивает. Мне не нравится, что производительность труда падает. Мне трудно собраться с силами и усадить себя. Но если я уже села за работу, то работаю достаточно неплохо.


Сейчас очень большую часть времени у всех занимает обсуждение новостей, отслеживание статистики, попытки разобраться в том, что происходит. Это стало частью рутины, как список дел. Ты себе пишешь список дел?

А у меня из двух столбцов такой… Я из него сладострастно вычёркиваю сделанные пункты, а несделанное меня удручает. И я не пишу себе в список, что я должна интересоваться ситуацией, а это занимает много времени и дико раздражает.

Ну да. Естественно, что мы все переживаем - переживаем за своих близких, за тех, кто далеко от нас находится. У меня много друзей в разных странах… Я за них всех очень волнуюсь. За Мадлен в Барселоне, за Марину из Цюриха, за Васю из Риги… Очень жду, что это всё закончится и придет большое счастье прежней жизни. Но с другой стороны, понимаю, что оно уже, наверное, не придет.

Мы просто ещё не понимаем, что произошло. Никто не понимает. Сейчас самые популярные слова, которые я отовсюду слышу: «Никто ничего не знает». Когда мне переведут гонорар? - Сейчас никто ничего не знает. Когда выйдет моя книга? - Сейчас никто ничего не знает…

А ещё очень хочется обниматься. Очень захотелось со всеми обниматься начать. Я не то чтобы фанат объятий, но вижу кого-нибудь - и так обниматься хочется. А нельзя!

Ну не плачь! Будет ещё возможность.

У нас сейчас прекрасная погода, сижу смотрю в окно.

Крыши соседнего дома, красно-черепичные. У меня кабинет находится в мансарде, поэтому только небо и крыши.

Как обычно: стол, компьютер…

Я как все, наверное…

Я, как многие, совмещаю то, что я делаю для себя, с тем, что я делаю для денег. У меня есть еще дополнительная работа. Я работаю как журналист, как редактор читаю новости на одном сайте. это занимает какую-то часть работы. Правило у меня одно - я стараюсь делать то, что трудно с утра. Моё самое производительное время - это утро.

Но начинается рабочий день с занятий французским языком, с которым я всё ещё борюсь и он меня побеждает, но я не теряю надежды. Это такая разминка. И вечером, когда совсем устаю, я делаю самое приятное и самое лёгкое. А разбавляю это домашними делами, от которых меня никто не освобождает.

Они уже взрослые все, самостоятельные. Но мама даже взрослым детям иногда нужна. Я с этим как-то пытаюсь справляться. Но в целом мне повезло.

Да, младший как раз читает "Картинных девушек". Он решил, что недостаточно знает про искусство, и спросил - что бы ты мне посоветовала. Я и говорю - вот, книжка вышла недавно. Читает, находит ошибки. неточнсчти. Я начинаю спорить, но где-то оно прав. Если придираться, то можно было быть более точной.

Выросла, конечно. но не из "Лолотты", а из «Завидного чувства Веры Стениной», потому что там я впервые заговорила про Лолотту и про изобразительное искусство. Я не искусствовед, у меня нет претензий, это книга для широкого круга читателей, для тех, кто хочет знать и понимать чуть больше.

Да. Я рассказываю не столько про стили и жанры. В больше степени это беллетризованные биографии художников и их моделей. Потому что рассказывать о моделях и не говорить о художниках, как показала практика, невозможно.


В "Завидном чувстве Веры Стениной" я подступалась к этой теме и даже искала книгу о натурщицах, но я её не нашла. В "Лолотте" было продолжение темы - её историю я полностью выдумала. Но потом подумал,а что было бы неплохо написать книжку про натурщиц - вот и написала.


Книжка очень красивая получилась. Там очень много труда редакторов. Очень трудно издавать иллюстрированную книгу - но мы всё преодолели. И буквально на днях выйдет аудиокнига «Картинные девушки». Там правда на картинки уже не посмотришь - но я там своим голосом всё читаю. Работа над этой книгой была сплошным преодолением трудностей.

Нормально, меня этому учили. Я профессиональный журналист, учили нас хорошо, в том числе работе с документами, тому, как документы использовать в тексте. У нас была такая учительница литературы - Миля Исааковна Меньшикова. Она объясняла нам, как вплетать документы в сочинения, и мне эти простые советы запомнились.

Анна: Зачем я это делаю? Неужели нельзя было найти лучшую работу? Нельзя, отвечаю я и продолжаю писать дальше...


Да ничего я себя не спрашиваю, Русина! Я просто пишу и пишу. Я ничего другого делать не умею. Может, умею, но не так хорошо. Может, я и это не умею делать хорошо, но всё-таки я стараюсь. Всё остальное - не тот калибр, что ли. Я уже больше 20 лет этим занимаюсь.

Я начала писать новую книгу, новый цикл рассказов. Про двойников. Запараллеленные истории, Кортасар, переклички в судьбах. Там уже будет вся коронавирусная атмосфера. Отзываемся на…

Да. Дальше посмотрим. Сейчас уже странно писать о том, что было «до»… Кажется, это никому не интересно и вызывает разве что ностальгический интерес. Когда сидишь и думаешь: «а у меня всё прекрасно было». Может быть называться она будет «Катя едет в Сочи» - хотя никто уже никуда не едет, но…

Кто в Тугулым.

Там очень хорошо, кстати, там грибы прекрасно растут.

Я устаю! Очень. Я от нон-фикшена больше устаю, чем от фикшена. Надо же колоссальное количество материала прочитать. Вот я сейчас новую книгу заканчиваю - продолжение книжки «Горожане» - видишь, сколько закладок в ней? Это всё надо обработать за два дня. И это только одна. Книжка будет называться «Старожилы» - продолжение горожан с другими героями.

На одном из изданий. Это не моя была идея, это издателя. Все вопросы туда.

Меня уже обвинили в нескромности. Но поскольку мой издатель Елена Шубина ни разу не дала мне плохого совета, я согласилась. А второй вариант сделали уже без моей фотографии.

Это вообще сложный вопрос. Сложно быть откровенной перед всеми, и даже не очень профессионально. Знаю, что матёрый реалист типа Ромы Сенчина меня бы стал критиковать, но мне всё равно кажется, что в литературе всё немного по-другому происходит. У любого человека ситуации были в жизни такие, которые достойны точного переноса. Но мне всегда казалось, этого недостаточно. Можно кого-то сделать более объемным, кого-то более непрокрашенным… и конечно, страшно. Про других писать легко, по себя - не все готовы раздеться и выйти на улицу, хотя, если так нужно для дела…

В 70 лет меня спросишь.

Слушать тех, кто любит вас и понимает в том, чем вы занимаетесь.

В Цюрихе, там литературный клуб снимает помещение, где Ленин выступал, на шпигельгассе. И я прям где Ильич - тоже выступала. А из вопросов - запомнилось, как мальчик в школе города Ревды сказал: « А вот в годы вашей юности…» и дальше я уже не дослушала, потому что была, с одной стороны, оскорблена смертельно, с другой - мне было очень смешно. Потом я ещё раз приехала в эту школу, и учительница этому же мальчику говорит: "Молчи сегодня, молчи!"

Не знаю, я в него не верю. Есть тяжелый повседневный труд. А вся нормальная жизнь - вдохновение. Мне кажется, это лентяи придумали. Вдохновение не придёт, придёт дедлайн.

Грустные ты у меня вещи спрашиваешь!